Танцующий ангел - Страница 37

Эмм начала собираться. Попыталась убрать опухоль с век, приложив лед. Потом попробовала замаскировать с помощью тонального крема пятна, которые всегда появлялись на лице, если Эмм много плакала. Наконец зеркало показало кого-то более достойного предстать перед глазами Грегори Александера, чем Эмм, возвратившаяся из больницы. От подруги, которая, как уверяла она любовника, больше ничего не значила в ее жизни.

Два квартала до дома Грегори Эмм решила пройти пешком. Светило солнце, оно, правда, не давало тепла, но все же на душе становилось веселее.

Когда Эмм поднялась к квартире Грегори, она решила не звонить в дверь, а воспользоваться своим ключом. Будет очень здорово появиться перед ним внезапно и сказать: «А вот и я, милый! Ты рад?» Эмм застенчиво улыбнулась, представив, как Грегори обнимет ее и поцелует крепко-крепко.

Она повернула ключ в замке. Новый механизм сработал без единого звука. Эмм, тихо ступая, прошла по холлу, гадая, где может быть Грегори. В ванной комнате никого, в кухне тоже. Значит, Грегори в спальне. Может, он спит? Тогда Эмм тихонечко подойдет к нему и ляжет рядом. Любимый проснется и скажет: «Я думал, что мне снится самый прекрасный сон в мире, что ты рядом со мной. Оказывается, сны сбываются». И губы его изогнутся в такой родной улыбке…

Уже почти у самой двери спальни Эмм услышала голоса. Она удивилась. Если у Грегори гость, то почему он принимает его в спальне? Да и кто это вообще может быть?

Что-то подсказало Эмм, что не следует обнаруживать свое присутствие. Она подошла ближе к двери и прижалась ухом к косяку. Один из голосов был мужским, от одного его звука у Эмм сладко защемило сердце. А вот от второго, женского, тревожно забилось в груди, будто пойманный в капкан зверек.

— Грегори, я сразу сказала тебе, что ты идиот! Ты не должен был ее насиловать. Она должна была сама тебя захотеть, — произнес женский голос.

— Как бы она меня захотела, если после той памятной ночи эта дурочка меня просто возненавидела? Она даже не позволяла мне подходить ближе, чем на два шага! — раздраженно ответил Грегори.

— Я же почти смогла переспать с Антонио, если бы эта корова не приперлась так не вовремя! Он был бы моим всего через пару минут! — Голос женщины звенел от раздражения.

— Вот видишь, тебе тоже не удалось! — огрызнулся Грегори.

— По крайней мере, меня не обвиняют в изнасиловании, — съязвила его собеседница.

— Прекрати. — В голосе Грегори звучала досада. — Лучше подумай, как нам из этого выпутаться.

— А я тут при чем? — удивилась женщина. — Меня никто ни в чем не обвинял.

— Подожди, если я пойду в тюрьму, — свирепо сказал Грегори, — то потащу за собой всех, а уж тебя, киска, в первую очередь.

— И это после всего, что я для тебя сделала?! — в притворном ужасе воскликнула она.

— Мы в одной связке, помни это.

— Мальчик, никто и никогда не грозил мне, — с расстановкой произнесла женщина, ее голос не предвещал ничего хорошего. — Я тебе могу сказать только одно: у меня найдутся деньги на хорошего адвоката, а вот тебе это не светит. Капитан Гроувер с превеликим удовольствием сделает одолжение своему другу, дяде Джаннет. А если мы останемся в стороне, я помогу тебе просидеть за решеткой как можно меньше. Выбирай.

— Хорошо, твоя взяла. Я согласен делать все, как ты скажешь, — зло произнес Грегори после недолгой паузы.

— Я рада, что хоть чему-то научила тебя. Ненависть непродуктивна! Запомни это, мальчик.

— Хорошо, — повторил он. — Что я должен делать?

— Вбить в голову этой дуре Эмм, что ее подружка — грязь, которая достойна только того, чтобы ее топтали ногами. Твоя серенькая любовница должна будет с уверенностью рассказывать присяжным и судьям, как сильно ты любил Джаннет, как она заставляла тебя страдать. И как обманом заманила к себе домой.

— А я не сам пришел?

— Нет, конечно! Грегори, ты всегда был идиотом или это сутки в тюрьме сотворили с тобой такое? Если так, то мы сможем отправить тебя на освидетельствование у психиатра.

— Что я должен буду сказать?

— Что тебе позвонил наш общий знакомый и попросил зайти к Джаннет передать кое-какие документы. Ты пришел, потому что тебя просил хороший человек. А эта ужасная женщина бесстыдно бросилась на тебя.

— А как я буду объяснять, где познакомился с этим «хорошим» человеком?

— Конечно, на их помолвке! Грегори, ты просто тупица. Уж до этого ты должен был додуматься сам.

— Прекрати, ты же знаешь, я терпеть не могу, когда меня оскорбляют!

— А придется привыкать. — Она зло рассмеялась. — В тюрьме ты вряд ли найдешь хоть одного воспитанного человека.

— Я же просил тебя прекратить! Ты допросишься!

— И ты ударишь меня?

— Не переступай грань.

— А мне нравится балансировать на краю. — Женщина рассмеялась. — Глупый, я не боюсь тебя, потому что знаю один безотказный способ твоего усмирения.

На некоторое время воцарилась тишина.

— О, Мадлена! — неожиданно раздался тихий стон Грегори. — Подожди, я еще не все выяснил. Что мне делать, если Эмм заупрямится?

— Милый, разве ты не можешь заставить любую женщину слушаться тебя, будто она — дрессированная комнатная собачка?

— Надо честно признать, с тобой у меня это не получилось.

— Да уж! — Она вновь рассмеялась, но уже каким-то хриплым гортанным смехом. — Если не можешь заставить кобылку идти в узде лаской, попробуй силу. Ты же мог меня ударить?

— Иди ко мне, — хрипло сказал Грегори.

Эмм зажала ладонью рот, чтобы не закричать. Ей казалось, что мир вокруг нее рушится. На негнущихся ногах она вышла в холл и ухватилась рукой за дверь, чтобы не упасть. Эмм собрала остатки всех своих сил в кулак и, пошатываясь, вышла из квартиры Грегори. Тихо закрыв дверь, она в изнеможении прислонилась к ней спиной и, скользя по темному пластику, упала на пол.